Приглашаем посетить сайт

Вспоминая Владимира Высоцкого. "О творчестве поэта судят по его вершинам" (Игорь Дьяков)

"О творчестве поэта судят по его вершинам" (Игорь Дьяков)

В печати первые отклики на песни Высоцкого были весьма сердитыми. Его, в частности, обвиняли в романтизации уголовного мира, в "идеализации антиобщественных элементов".

Во многом это суждение было поспешным - не учитывало оно поветрия того времени, которое коснулось даже некоторых, уже тогда признанных поэтов. Так проявлялась тоска по сентиментальности, нежным, трепетным чувствам, для которых не было места в годы, наполненные свистом пуль, скрежетом брони, воем падающих бомб. Человеческая душа словно заново "училась ходить". С помощью оркестров, игравших в городских садах, в пассажи которых уже примешивались мотивы Окуджавы. Но и с помощью так называемых нестандартных песен с гипертрофированными чувствами, с надрывом и нарочито обостренными ситуациями. А сама эта отнюдь не респектабельная образность шла от детства, в котором были ордера на сандалии, бублики "на шарап", драки за штабелями дров; от тяжелых лет, когда родителям было недосуг петь колыбельные и на место колыбельных услужливо приходили "гимны" улицы - "мурки" да "гоп со смыком". Однако время показало, что выросшие дети не стали от этого ущербными.

Время, наше время, показало, кстати, что больший вред могут нанести безвредные на первый взгляд песенки "ни о чем" - с безграмотными текстами и сомнительной моралью, претендующие, именоваться духовной пищей и вытесняющие способность воспринимать истинно духовную пищу.

Для Высоцкого сочинение "остросюжетных" песен в те годы было и своего рода игрой. Молодой актер как бы учился говорить от имени социального слоя, к которому никогда не принадлежал. Это помогало ему подниматься в творчестве на все более высокий уровень социальной типизации. Впрочем, быть может, он, еще не сознавая своей популярности, в какой-то момент слишком увлекся этой игрой. Так или иначе "ни от одной своей песни я отказаться не могу, - говорил Высоцкий и называл еще один важный источник легенд: - Разве что от тех, которые мне приписывают". (Таких насчитывается несколько сотен. - И. Д.)

Качество поэзии зависит только от сердца поэта, но никак не от отражаемого в стихах предмета. "Когда б вы знали, из какого сора..."- эти слова Ахматовой, ставшие хрестоматийными, не следует забывать и размышляя о песнях Высоцкого. То "сырье", из которого впоследствии, собственно, и рождалась его поэзия, могло казаться некоторым неприглядным, непривычным, а то и вовсе не пригодным для создания произведений искусства. Но как тут не вспомнить молодецкий вызов юного Маяковского: "А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?"

Несомненно, что по природе своей талант Высоцкого народен по большому счету. Потому что главное - бичевание порока в его стихах и песнях прочно связано с твердой верой в способность человека подняться, воспрянуть из самых, казалось бы, безнадежных ситуаций.

Веру эту придает верность ясным и вечным нравственным принципам. По Высоцкому, эти принципы могут со временем лишь слегка видоизменяться внешне, но в основе своей неизменны:

Ныне, присно, во веки веков, старина,
и цена есть цена, и вина есть вина,
и всегда хорошо, если честь спасена,
если другом надежно прикрыта спина.

Талант его обретал особое обаяние на фоне "сомнительных сомнений" "современного героя" иных стихотворений, рассказов и т. д., который бьется над вопросом: "Является ли зло злом?" или "Что лучше все-таки - добро или зло? Добро?.. Банально. Зло? Во всяком случае - изысканней...".

У Высоцкого в этом отношении все ясно.

Боль за ближнего и дальнего, способность к деятельному состраданию - вот непременное условие, при котором только и можно сказать, что жизнь проходит не зря. Или прошла не зря.

Вспомним еще это, очень важное:
если мясо с ножа ты не ел ни куска,
если, руки сложа, наблюдал свысока
и в борьбу не вступал с подлецом, с палачом, -
значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем.

Снобистское "банально!" можно отмести с ходу. "Вечные вопросы" не могут быть банальными. Каждое поколение постигает их на "своем" языке, красками и образами "своих" творцов. Для поколения, выросшего при Высоцком, он решал эти вопросы в наиболее "родной" форме и убедительнее многих талантливых современников.

"гитарной" армии всеобщего фронта искусства. Их "творчество" подкармливало и подкармливает бессилие же и снобистскую безысходность. Порождало и порождает циников и "беспросветных" критиканов, недовольных своей жизнью и жизнью вообще.

Не случайно одно стихотворение заканчивается словами: "Я умру и скажу, что не все суета..."

Присущее ограниченности самодовольство, высокомерие мешали почувствовать всю глубину и точность сатиры Высоцкого, понять ее истинную направленность. Потребительский настрой обрекает на глухоту, сквозь которую не пробиться ни слову, ни образу. Даже при врубленных во всю мощь магнитофонах.

Позднее, когда "мальчик, поющий всему миру" (слова А. Демидовой. - И. Д.), превратился в умудренного жизненным опытом мужа, когда был сыгран "Гамлет", всегда заставлявший актера-поэта вновь и вновь духовно группироваться, и особенно в последние годы жизни стало очевидным, что песни Высоцкого - не увеселения, не пустая забава. В авторе "Горизонта" и "Райских яблок", "Чужой колеи" и "Птицы Гамаюн", в авторе таких песен, которые и песнями-то назвать язык не поворачивается, - "Мы вращаем землю", "Я не люблю", "Канатоходец", - иные прошлые почитатели перестали узнавать человека, с которым, казалось им, они могли бы быть запанибрата. Они продолжали восторгаться, собирать записи, повторять запомнившиеся строки, но этот Высоцкий становился им непонятен. По сути - чужд и даже враждебен. Художник встал в полный рост. Его волнение окончательно обретало чистоту и высокость, недоступные духовному потребительству. И по сей день недоступные.

Беззаветная преданность этой идее, пожалуй, самая обаятельная черта творчества Высоцкого.

Вспоминается одно из посвящений ему, всего из двух строк:

Ты шел по лезвию ножа,
А я сидел в кустах дрожа.

Есть терпимость друг к другу - есть терпимость к несправедливости. Не соблюдать гораздо легче первое, чем второе. Часто мы неоправданно терпимы к злу - однако что-то при этом гложет нас. Появляется раздражение. И оно выливается именно в нетерпимость друг к другу: в семье, на работе, в общественном транспорте. Высоцкий стремился смягчить это раздражение и высвободить его для борьбы со злом.

В этот своеобразный поход за правду он звал несметное множество своих персонажей: умиравших и гонимых, истерзанных сомнениями и отупелых от пьянства и лени. Звал и наделял надеждой - и они одолевали себя и обстоятельства. Вспомним "Охоту с вертолетов". Вспомним "Погоню". Вспомним "Иноходца".

Тема преодоления горной вершины, океана, глубины морской, собственного страха.

В песнях Высоцкого заключена громадная энергия, которая с первых минут звучания переходит и в слушателя. Эти песни действительно способны "расширить горизонты", и действительно "эти песни не горят - они в воздухе парят, и чем им делают больнее, тем они сильнее".

Внутренний огонь свой он не только не пытался загасить, но и подливал в него "масло" своих мыслей. Вероятно, чувствовал, что не имеет права остановиться, что сама судьба его превращается в акт творчества, в песню. А лгать в песне он просто не умел. Помните? "Не ломаюсь, не лгу - не могу. Не могу!"

Он мог вслух умолять своих коней скакать помедленнее - но сам же все сильнее стегал их, нахлестывал.

Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья -
Бессмертья, может быть, залог...

Убежденность в правоте - пусть даже в такой, если можно так сказать, скорбно-радостной - обязательно должна вести до конца - вот лейтмотив судьбы и творчества Высоцкого.

И я вгребаюсь в глубину,
и - все труднее погружаться... 

Он сознательно выводил себя на такую пронзительную, головокружительную высоту нравственных критериев. Не мог иначе. Считал, что иначе - и не стоило бы. И верно - не стоит иначе...

"однодневки", а слишком окрашенные сиюминутностью, слишком "фельетонные". Однако, заметим, даже это говорит в его пользу - это доказывает, что он не "выцарапывал" славу, а "пел для мира".

консерваторы.

В его песнях - громадная позитивная энергия, которая обладает способностью передаваться другим и при этом не только не уменьшаться, но расти. Что дает она? Силу. Какого рода силу? Исконную, изначальную силу "от земли", добрую силу, что покоится в каждом, да иногда не пробуждается и в течение всей жизни.

Способность ее пробудить - привилегия подлинного, наступательного искусства. А для чего годится эта сила-силища? А для того, чтобы мы никогда не забывали о своей человеческой сути, о Родине. Не малодушничали направо и налево, так и сяк. Это сила на то, чтобы в каждом человеке был силен Человек.