Приглашаем посетить сайт

А. Н. Муравьев. Из "Моих воспоминаний"

А. Н. МУРАВЬЕВ

ИЗ "МОИХ ВОСПОМИНАНИЙ"

Наконец в августе 1825 года исполнилось мое пламенное желание: я увидел Крым и сделался поэтом...

Не хочу представить здесь подробный журнал моего путешествия, не стану описывать местоположений, я уже изобразил их в моей "Тавриде"; но я передам только сильные впечатления и что побудило меня писать. Многим обязан я Грибоедову; я уже видел часть Южного берега, не находя себе отголоска в равнодушных людях, меня окружавших, когда я познакомился с ним в Симферополе {1}. Мы поехали вместе на Чатырдаг. Я стоял в облаках и, взглянув на землю, был ближе к небу, нежели к ней; невольный восторг овладел мною, я был вне себя; Грибоедов меня понял, - и мы сошлись. <...>

Я расстался с Грибоедовым и поехал в Феодосию. <...>

В Бахчисарае я опять свиделся с Грибоедовым; после очаровательной прогулки в Чуфут-Кале {2} я долго беседовал с ним ночью; луна делает нас откровенными; я открыл ему мою страсть к поэзии и прочел "Днепр" и "Чатырдаг". Он обрадовался моей склонности: "Продолжайте, - сказал он, - но, ради бога, не переводите, а творите!" Я сказал ему мое намерение написать поэму "Владимир". "Я думал сделать из сего трагедию, когда посетил Корсунь, - отвечал он, - и сия мысль во мне сохранилась". Мы снова расстались <...>

<...>

В Яссах <...> все мысли и способности мои занимало одно творение - "Михаил Тверской". Трагедия сия, зачатая духом еще под Шумлою, обдумываемая в течение нескольких месяцев, наконец, по получении летописей была начата мною в феврале.

вдохновений! Сия трагедия есть только половина двулогии: "Тверские в Орде", которой дополнением будет "Георгий Московский", и только первая часть обширной драмы, заключающей в себе все трагические черты летописей наших и составленной из непрерывной цепи многих трагедий; все те из них, которые издали уже представляются моим взорам, - как будто бы сей исполинский и в полном смысле отечественный замысел был уже совершен: "Святополк", "Василько", сцены из столетней вражды Ольговичей с Мономахами, "Андрей Боголюбский", "Сеча на Калке", "Федор Рязанский", если он не кончен бессмертным и несчастным Грибоедовым, он мне рассказал его план в Крыму {3}, равно как и другой трагедии, из которой помню лишь сцену между половцами {4}, позабыл ее название. О, если б я мог предвидеть, что мне суждено будет впоследствии только одну минуту его видеть, когда он ехал вестником мира Персии, то с какой бы жадностью удержал я стихи его! Надеюсь, однако, что они собраны!..